На Преображение Господне, отслужив Литургию, поехал в другое село, в храм к нашим ближайшим соседям. Накануне отец благочинный позвонил и благословил меня принять участие в отпевании бывшего настоятеля этого храма отца Агафона. На покой тот ушел лет пятнадцать назад, но я еще застал его служащим священником. Близко мы с ним не соприкасались, но сослужить приходилось. Много лет я о нем ничего не слышал, думал, что отец Агафон уже помер, – ан нет, оказалось, батюшка дожил до 88 лет и скончался в доме для престарелых.
На отпевание отца Агафона я опоздал, потому как после праздничной Литургии отпевал еще и у себя в храме.
Приезжаю в соседнее село. Тамошняя церковь стоит отдельно от жилых домов в окружении огромного действующего кладбища. Здесь же и дом священника. Получается, что живет человек прямо посреди могил вместе с матушкой и детьми.
Как-то я его спросил:
– Бать, не страшно? Покойники по ночам не беспокоят?
Отец Петр рассмеялся:
– Однажды владыка задал такой же вопрос моему духовнику. Его тогда из городского храма перевели служить на кладбище. Мол, каково тебе здесь, обстановка не угнетает? «Владыка, что вы?! – замахал руками отец духовник. – Здесь на кладбище я только и ожил!»
Я замечаю в сенях у него небольшой топор, в углу, прямо возле входной двери.
– А это тебе зачем, если покойников не боишься?
– Так это больше, чтобы живых припугнуть. Бывает, что безобразничают.
– Тогда, может, лучше ружье? Вверх пальнешь для острастки, всех и распугаешь.
Отец Петр вздыхает:
– Нет, никого этим не испугаешь. Грамотный у нас теперь народ. Прежде, чем храм ограбить, он же всю сопутствующую литературу изучит. Помнишь отца Георгия? Он ведь тоже здесь когда-то служил. И у него было ружье, как ты говоришь, «для острастки». Однажды ночью, заслышав шум, берет он свою двустволку и отправляется на разведку. И что ты думаешь? На самом деле воры. Отец Георгий как закричит. Схватил ружье, точно палку, и в атаку. Один разбойник убежал, а второго он догнал и перетянул его ружьем по спине. Да так, что у ружья приклад отломился. «Больно-то как, – причитает разбойник и продолжает: – Поп, а поп! Что же ты так дерешься-то, а? Ты книжки свои почитай! Нельзя вам, попам, народ колотить, а ты бьешь, да еще и так больно. Эх, креста на тебе нет…» Представь, это когда было. А сейчас повсюду интернет, так что кричи-стреляй, никто нас всерьез не испугается.
Подъехал к храму, вышел из машины и стал облачаться, чтобы войти и немедля присоединиться к молящимся. Откуда ни возьмись рядом появился Андрюха, бригадир похоронной бригады. От него разит перегаром.
– Ты чего опаздываешь?
Видит, что я облачаюсь, тут же предлагает:
– Давай помогу. А что? Я умею! Мы сегодня ночью старенького батюшку с отцом Петром вдвоем облачали и в гроб укладывали. Если что, будь спокоен, я и тебя облачу.
– Спасибо, Андрюша. Никогда в тебе не сомневался.
Он берет мою фелонь и сопровождает меня до входа в церковь.
В храме на удивление много народу. Священническое отпевание длится очень долго. Многие устали и, примостившись, где только можно, сидя слушали отпевание.
Уже похоронив старенького батюшку Агафона, отец Петр мне сказал:
– Он умер совсем неожиданно. Месяца не прошло, как мне на почту прислали его фотографию из дома престарелых. Такой он бодренький в подрясничке сидит в кресле на службе. И вот на тебе. Совсем неожиданно.
На помин никто из отцов не остался. Оно и понятно: у всех дела.
– Хоть ты останься, – попросил батюшка. – А то как-то нехорошо получается.
Я остался.
– Согласись, – продолжает отец Петр, – тоже чудо. На улице тепло, в храме тепло. Тело усопшего вообще никак не обрабатывали, а оно не смердит. Стали мы с Андрюхой его облачать, думал, что подризник резать придется, ан нет – тело мягкое, сгибается в суставах. Облачили без проблем.
Мы обсудили с батюшкой эту насущную тему, вспомнив, как хоронили других наших собратьев священников. Потом отец Петр проводил меня до машины. Я уже стал разоблачаться, и в этот момент к церкви подъехал квадроцикл с двумя дачниками – мужчиной и женщиной.
– Батюшка, – обращаются они к настоятелю, – нам ладану надо купить.
Отец Петр отправился с дачниками в храм. Открывает входную дверь. Втроем они проходят внутрь, а еще через минуту батюшка возвращается на паперть и кричит мне:
– Как хорошо, что ты еще не уехал! Иди, посмотри, тебе будет интересно!
Я захожу в храм и вижу сидящую на возвышении под иконами белую голубку. Дачники радостно фотографируют птицу. Она сидит спокойно и никак на них не реагирует. Я не удержался и тоже сфотографировал.
– Смотрите, у нее на лапке кольцо. Видимо, это декоративный голубь, весь белый, а головка темная.
– Вот только откуда он здесь взялся? Тринадцать лет служу в этом храме и ни разу не видел рядом с ним голубей. Галки, вороны – этого предостаточно, а голубей нет. Как-то ведь залетел, а мы его не заметили, – недоумевает отец Петр.
Много раз я слышал, что после смерти праведников, сразу или во время похорон, рядом с гробом, а то и в комнате, в доме с закрытыми окнами, люди видели непонятно откуда появившуюся белую голубку. Думал, что это такое благочестивое преувеличение. Оказывается, на самом деле бывает. Но вслух предположил:
– Может, из дачников кто голубей держит?
– Может, и держит, – отозвался отец Петр, – народу здесь много: кто кроликов держит, кто поросят…
Мы посмотрели друг на друга и одновременно, не сговариваясь, перекрестились.