Митрополит Антоний Сурожский
Воскрешение Лазаря
(публикуется впервые)
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Мы стоим на грани страстных дней, и на этой грани в образе Лазаря и его воскрешения встает перед нами большая, радующая нас надежда. Господь крепче смерти. Господь победил ее; и не только в прямом смысле, в котором эта победа явлена в телесном воскрешении Лазаря, но и в другом, который изо дня в день относится к нам еще непосредственней.
Бог создавал человека другом Себе. Эта дружба, которая между нами и Им существует, еще углублена, сделана еще более тесной в крещении нашем. Каждый из нас является другом Божиим, как назван был Лазарь, и в каждом из нас когда-то этот друг Божий жил, жил дружбой с Богом, жил надеждой на то, что эта дружба будет углубляться, расти, светлеть. Иногда это было в очень ранние дни нашего детства, иногда позже, в юношеские дни; в каждом из нас жил этот друг Христов. А потом, в течение жизни, как цветок завядает, как истощается в нас жизнь, надежда, радость, чистота — истощилась сила друга Господня. И часто, часто мы чувствуем, что словно во гробе в нас где-то лежит — нельзя сказать «покоится», а лежит четверодневный, страшной смертью пораженный — друг Господень, тот, который умер, тот, ко гробу которого сестры боятся подойти, потому что он уже разлагается телом.
И над этим другом как часто сетует наша душа, как часто сетуют и Марфа и Мария, — та сторона нашей души, которая по своему призванию, по своей силе и возможностям способна созерцать, способна молчать у ног Господних, слушая каждое Его слово, делаясь живой и трепетной от каждого животворящего слова Господня, и та сторона нашей души, подобная Марфе, которая способна была бы в правде, в чистоте, с вдохновением творить в жизни Божие дело, которая могла бы быть не встревоженной служанкой, не мятущейся Марфой, какой мы часто бываем по образу Марфы евангельской растерявшейся, а трудолюбивой, творческой, живой Марфой, способной превращать своими руками, своей любовью и заботой все самое обыкновенное вокруг нас в Царство Божие, в явление любви человеческой и любви Божией,
И так эти две силы в нас, бесплодные, зашедшие в тупик Марфа и Мария — сила созерцания и сила творчества — сетуют над тем, что умер друг Господень Лазарь. Минутами к нам подходит близко-близко Господь, и тогда, видя Его, мы готовы, как Марфа, воскликнуть: Господи, зачем Тебя не было здесь в момент, когда решалась борьба между жизнью и смертью, в момент, когда Лазарь еще был жив, только поражен насмерть, и мог бы быть удержан в этой жизни? Если бы Ты был здесь, он бы не умер!..
Но Господь был здесь, Он все время был здесь, когда умирала наша душа, и мы слышали Его слово: Веришь ли ты, что она воскреснет?.. И мы тоже, как Марфа, готовы сказать: Да, Господи, в последний день… Но Марфа, когда это говорила, сказала это с такой надеждой: Я всегда веровала — говорит она — что Ты — Господь, и я верую, что он воскреснет в последний день!.. А мы говорим это печально, грустно: Да, в последний день воскреснет… когда уже, как говорит Великий канон, кончается жизни торжество, когда будет уже поздно на земле творить, когда будет поздно жить верой и надеждой и ликованием нарастающей любви… Но Господь говорит и нашей безнадежности, как Он сказал ее совершенной надежде: Я — воскресение и жизнь, и если кто в Меня верует, если он мертв был — воскреснет!
И тут хочется вспомнить еще другое. Марфа не знала тогда, что за три дня до того Христос говорил Своим ученикам, что насмерть болен Его друг; не знала, что Он дал ему умереть, чтобы он воскрес — но воскрес богатый таким опытом, такой победой Божией, что уж ничто не могло его поколебать. И пришел Господь, и повелел Лазарю встать из мертвых.
Вот образ для нас: в каждом из нас лежит умерший — побежденный, окруженный нашим сетованием, часто безнадежным; а сегодняшнее Евангелие говорит нам на самой грани Страстных дней: не бойтесь, Я — воскресение и жизнь. Тот друг Господень, который в вас жил, который в вас есть, который вам кажется безнадежно мертвым, от одного слова Моего может воскреснуть и поистине воскреснет!..
Войдем же в Страстные дни с этой надеждой, с этой уверенностью, что мы идем к Пасхе, к переходу от временного к вечному, от смерти к жизни, от нашей пораженности к победе Господней. Войдем в эти Страстные дни с трепетом о том, как нас возлюбил Господь и какой ценой Он нам дает жизнь, и с надеждой, и со светом в душе и с радостью грядущего Воскресения. Аминь.