Когда я зашел, Света сидела и тихо плакала. Я в принципе не могу смотреть на женские и детские слезы, а уж когда плачет любимая жена, это просто «жуть жуткая и ужас ужасный»! Оказывается, что радость моя печальная потеряла деньги, которые мы очень долго собирали для того, чтобы купить детям и себе зимнюю одежду и обувь.
Не скажу, что сентябрь в Сибири уж очень холодный, однако ходить по улице в легких летних туфлях и сандалиях, особенно когда идет моросящий дождь, это уже перебор!
Честно признаюсь, в первую секунду захотелось сказать моей половине все, что я о ней думаю. Рот было открылся, чтобы выплеснуть слова праведного гнева, но увидев заплаканные глаза этой «потéри», я неожиданно произнёс:
— Не плачь, пусть эти деньги Господь примет за пожертвование!
Сейчас даже и не вспомню, когда и от кого я услышал это выражение, но в ту секунду это было единственное, что пришло мне на ум. Однако ж надо было как-то выкручиваться. Сумма хоть и небольшая, но для нас в то время ощутимая. Решил пойти к настоятелю. Попрошу в счет будущей зарплаты, а там уж как-нибудь перебьемся!
Как назло, отец Андрей уехал куда-то по делам… По дороге я лишь встретил нашего замечательного «аэропопа» отца Владимира! Аэропоп — потому что он до священства летал бортмехаником на самолёте. Ему-то я и излил своё горе. Батюшка как мог успокоил и пообещал помолиться.
Делать нечего, мою работу и те послушания, которые надавал мне настоятель, нужно было исполнять. Весь день я работал в часовне Параскевы Пятницы и только к шести часам вечера появился в нашей Троицкой церкви.
Захожу в трапезную за женой… И будто бы никуда и не уходил: сидит милая, плачет! В общем, наша песня хороша — начинай сначала! Тут уж во мне проснулся зверюга — злой, уставший, голодный хомяк, который, возопив великим гласом, произнёс сакральные слова волка из знаменитого мультфильма «Жил-был пёс»:
— Шо, опять?
Жена, взглянув на меня заплаканными глазами очередной раз, молча вытащила из своей сумочки довольно большую кучку денег. В ответ на мой немой вопрос она поведала, что первым пришел отец Владимир. Поздоровался, поспрашивал о том о сём, а потом как бы невзначай сказал: «Ты, Света, я слышал, деньги потеряла. Так, наверное, я их и нашел!»
И протягивает ей ровно ту сумму, которая у нас пропала! Быстро разворачивается и уходит. Немая сцена! Радость, слезы!
Все бы ничего, но через пятнадцать минут к ней заглядывает отец Василий и тоже «найденные» деньги передает. Ситуация повторятся! Опять немая сцена, опять слёзы! Не успели они высохнуть, заглядывает дьякон Димитрий. Прямо с порога начинает ругать жену за беспечность: «Это хорошо, что я их нашел, а так бы пропали!» И теперь уже на лице моей любимой слезы сменяются несколько глуповатой улыбочкой.
В течение всего дня к ней заходили батюшки, дьякона, послушники, просфорный, сторож, водитель, даже монахиня — и после недолгой беседы о том, что нужно быть внимательной, вручали ей деньги. На все слова о том, что ей уже принесли потерянную сумму, все недовольно морщились: «Ну, не знаю, не знаю! Я нашел (нашла), это не мое! Тебе нужнее!»
И вот сейчас и она, и не менее ошеломленный я сидели, обнявшись, над этой денежной кучкой и молчали. А на душе хоть и было сыро, но как-то по особенному тепло.
Но пора было идти домой. Радость моя убрала деньги в сумочку, мы было уже стали выходить, как в ризную буквально ввалился настоятель: «Света, ну нельзя же быть такой рассеянной! Ты ко мне утром когда заходила, видно, из сумочки деньги выронила!»
Картина маслом! Он достает пачку купюр, протягивает их почему-то мне и, резко развернувшись, уходит.
Денег тогда хватило не только на зимнюю одежду. Моей маме нужна была операция на глазах, и надо ли говорить о том, что недостающую сумму мы покрыли из этих всеми «найденных» денег?
Но до сих пор вот что остается для меня секретом: откуда все эти люди, которые, может быть, даже передавали эту информацию друг другу, откуда они все узнали точную сумму потерянных денег? Ведь каждый из них приносил именно столько, сколько потеряла моя «потéрюшка»…
Протоиерей Дмитрий Харцыз, по материалам журнала «Фома»