Есть место в книге Откровения, где тайнозритель Иоанн повествует нам, что когда придет время и мы все будем в Царстве Божием, то каждый получит таинственное имя, которое знает только Бог, дающий его, и познает тот, кто его получает.
Это имя как бы содержит в себе всю тайну человека; этим именем сказано все о нем; этого имени никто не может знать, кроме Бога и получающего его, потому что оно определяет то единственное, неповторимое соотношение, которое существует между Богом и Его тварью – каждой, единственной для Него тварью.
Мы носим имена святых, которые прожили и осуществили на земле свое призвание; мы им посвящены, как храмы посвящаются тому или другому святому.
И мы должны бы вдумываться и в значение его имени, и в личность святого, сколько она нам доступна из его жития. Ведь он не только является нашим молитвенником, заступником и защитником, но в какой-то мере и образом того, чем мы могли бы быть. Повторить ничью жизнь нельзя; но научиться от жизни того или другого человека, святого или даже грешного, жить более достойно себя и более достойно Бога – можно.
И вот сегодня мы празднуем честь и память Архистратига Михаила в окружении ангелов Господних. Ангелы – это вестники; ангел – это тот, кого Господь может послать с поручением и кто до конца, совершенно исполнит его.
Может показаться странным, что целую группу тварей Господних мы называем именем, которое обозначает их должность, их служение, словно в них нет ничего другого.
И на самом деле это так, и в этом их святость: очищенные, сияющие Божиим светом, по слову Григория Паламы и наших богослужебных книг, они являются вторыми светами, отблесками вечного света божественного. В них нет той непрозрачности, той потемненности, которая позволяет нам называться именем, и это имя и есть определение нашего места перед лицом Божиим и нашего места в творении Господнем. Они – светы вторые. Что это значит?
Это значит, что некий божественный свет льется через них беспрепятственно, свободно, широкой рекой; но не просто как по пустому желобу, не только как через безжизненное стекло, а так, как льется, и искрится, и сияет, и множится свет, когда он падет на драгоценный камень, дойдет до его сердца и оттуда ответным сиянием бьет в стороны, озаряя, а порой и ослепляя своей красотой.
Это образ подлинной святости, и в этом отношении они действительно ангелы, потому что мы их узнаем, переживаем только как сияние божественного света, сияние не уменьшенное, не потемненное, но сияние приумноженное и радостотворное, приносящее жизнь, – а сущность их бытия и сущность их святости остаются тайной между ними и Богом, Который познает глубины Своей твари.
Но их личная святость явлена нам еще особо тем отдельным именем, которым каждый из них назван. Некоторые из этих имен вошли в Священное Писание, были открыты опыту Церкви и показывают нам, в чем их особая святость.
Архистратиг Сил Небесных, которому посвящены многие среди нас здесь и многие в стране Российской, назван Михаилом. «Михаил» – слово еврейское, и оно значит «Никто как Бог»; и это слово выражает все стояние великого архангела, когда Денница восстал против Бога, желая утвердить себя в некоторой, хотя бы тварной, обособленности и самостоятельности, и когда встал великий архангел Михаил и произнес одно это слово, которое определило все для него: «Никто как Бог», и утвердило его в таком отношении с Богом, что сделало его хранителем врат райских.
«Никто как Бог» – в этом выразилось все знание великим архангелом своего Бога. Он Его не описывает, он Его не объясняет – он встает и свидетельствует. В этом его приобщенность к сиянию Божества, и в этом мера, в которой он являет это сияние и открывает нам путь к тайне Господней своим словом и тем именем, которое выражает весь его непостижимый опыт непостижимого Бога.
На иконах архангел Михаил изображается в латах, с пламенеющим мечом в руке, он попирает дракона, который знаменует собою зло. Архангел стоит во вратах рая, не давая войти в это святое и священное место тем, кто к этому не готов.
И еще он изображается на тех вратах иконостаса, через которые духовенство выходит из алтаря: священник с Евангелием, или на Великом Входе, или дьякон на ектении; и это те врата, через которые в литургическом, богослужебном порядке никто не входит во Святая Святых, в алтарь.
Другой архангел, Гавриил, чье имя означает «Крепость Божия», изображается на тех вратах, через которые дьякон во время богослужения входит обратно в алтарь. Гавриил – тот, который возвещает нам, что дверь открыта, чтобы нам снова войти в присутствие Божие; что сила Божия явлена, что Бог победил и мы спасены.
От Евангелиста Луки мы знаем, что архангел Гавриил принес Захарии весть о рождении Иоанна Крестителя, он же возвестил Деве Марии, что Она обрела благодать у Бога и родит миру Спасителя; поэтому мы видим его на иконах с оливковой ветвью в руках – знаком примирения Бога с миром.
Об архангеле Рафаиле мы читаем в книге Товита, как он сопутствовал сыну его Товии и исцелил Товита и его невестку, и имя его означает «Исцеление Божие»; и о других архангелах и ангелах говорит нам Священное Писание; и вера Церкви, опыт христианский говорят нам об ангелах-хранителях.
О дне памяти святого, имя которого мы носим, мы говорим, что это «день нашего ангела». И в каком-то смысле, в смысле нашего посвящения святому это верно. Но с разными святыми людьми — как и с окружающими нас простыми людьми – общение у нас складывается по-разному: одни нам лично ближе, через молитву и через их житие, которому мы хотели бы подражать, другими мы восхищаемся как бы издали.
С ангелом же хранителем отношения наши совсем иные: мы ему поручены, и он – хранитель наш, независимо от того, обращаемся ли мы к нему, помним ли вообще о нем или нет, – как наши мать и отец, с которыми у нас неразрушимая связь, что бы мы ни думали, как бы ни поступали по отношению к ним, как бы ни вели себя.
И еще: один человек на земле был назван вестником и ангелом веры церковной: это Креститель Иоанн, и о нем мы читаем слова, именно подобные тому, что я сейчас говорил об ангелах. О нем начало Евангелия от Марка говорит: Он – глас вопиющего в пустыне… Он глас, он – только звук Господня голоса, он – ангел, потому что через него говорит Сам Бог, а сам он о себе говорит, что ему надо умаляться, чтобы в полную меру встал перед людьми образ Господень.
Это – путь на земле; мы должны малиться, умаляться, постепенно терять то, что кажется таким драгоценным, а на самом деле есть сгущенность нашего видимого естества. Мы должны постепенно делаться прозрачными, чтобы стать как бы невидимыми – как драгоценный камень невидим и обнаруживается только тем светом, который, ударяя в него, осиявает все вокруг.
Тогда мы как будто теряем что-то из своего временного существа, но для того только, чтобы приобрести неотъемлемое познание Бога, единственное, которое каждый из нас, кто называет себя «я», может иметь и которое он может явить всем другим, потому что каждый из нас познает Бога единственным и неповторимым образом.
Наш путь – от земли на Небо, от тяжелой нашей воплощенности в просветленность и прозрачность… Ангелом на земле является неложный свидетель – Иоанн Креститель, который на пути, и Тот, Кого Священное Писание называет «Великого Совета Ангел» – Бог, пришедший во плоти.
Вот те образы, те мысли, те думы из нашего почитания ангелов, из нашей любви к ним, из нашего с ними общения в молитве и их заступления за нас, которые нам могут помочь найти путь нашей собственной души от земли на Небо, от собственной потемненности к совершенному просвещению.
Молитвами святых ангелов и архангелов да даст нам Господь, отрешившись от себя, вольной волей, любовью к Богу начать умаляться до того, чтобы полной мерой воссиял Сам Бог в каждом из нас. Аминь.