Никогда не видела, чтобы святые на иконах изображались улыбающимися. Разве они не улыбались? Улыбаться грех? Юлия
Отвечает Ирина Языкова, искусствовед, завкафедрой христианской культуры Библейско-богословского института св. апостола Андрея, преподаватель Коломенской духовной семинарии:
— Улыбаться, безусловно, не грех. Но улыбка – это естественная эмоция, можно сказать, земная эмоция. И, может быть, это лучшее, что есть на земле, особенно если это чистая улыбка ребенка, добрая улыбка матери, искренняя улыбка друга. Но икона говорит нам о сверхъестественном, это образ иной, преображенной реальности, образ Царства Небесного.
Святые изображаются на иконах в молитвенно-созерцательном состоянии, они предстоят пред Богом лицом к лицу, они озарены Его светом. Улыбка — это эмоция, то есть, реакция душевная, а выражение неземного состояния — это уже проявление духовной природы.
Икона не портрет, это преображенный идеальный образ человека, и потому здесь неуместен психологизм, активная мимика, выражение каких-либо аффектов. В иконописной терминологии лицо именуется ликом, поскольку он являет не природное состояние человека, а его преображенную природу. И потому лик на иконе должен быть как прозрачная гладь воды, в которой отражается лик Христа.
Апостол Павел пишет о цели христианской жизни: «Дети мои, я снова в муках рождения, покуда не изобразится в вас Христос» (Гал. 4:19). А Спаситель говорил так: «Видевший Меня, видел Отца» (Ин.8:14), так же и святой на иконе представляет не только самого себя, но через него и вместе с ним мы предстоим Христу. Словом, смысл и содержание иконы весьма далеко от того, что допустимо в портретах, реалистических, авангардных или каких-либо иных.
Конечно, это не значит, что всякая эмоция из иконы должна быть изгнана. Эмоция выражается в иконографии через жест — радостно-благословляющий жест архангела Гавриила в иконе «Благовещение» или молитвенный, воздетые к небу руки в образе Богоматери-Оранты, или прижатая к щеке рука как выражение страдания, так изображается Богоматерь у Креста и т.д. Но заметим, что лики при этом пишутся бесстрастными, спокойными, ясными.
В клеймах житийных икон, где изображается земной путь святого, допустимы более эмоциональные образы, да и то в сдержанной манере.
Лик Христа. Феофан Грек. 1378 г. Деталь фрески «Пантократор». Церковь Спаса Преображения на Ильине улице, Великий Новгород.
Важнейшее значение в иконе имеют глаза. На древних иконах их писали крупно, как бы широко раскрытыми. Известное выражение «глаза — зеркало души» как нельзя лучше подходит к иконе. В глазах также содержится эмоциональный ключ образа. Сравните несколько разных икон Спасителя, и вы увидите, что на одних он милостивый, на других грозный, на третьих внимательный, на четвертых отрешенный и т.д. Акцент на глазах создает эффект, будто не вы смотрите на икону, а она — на вас. Но это не эмоция, а именно взгляд. Не случайно, выдающийся современный иконописец архимандрит Зинон говорит, что в иконе писать надо не глаза, а взгляд.
И, наконец, эмоциональную насыщенность дает свет в иконописи. Почему фрески и иконы Феофана Грека описывают как драматические, насыщенные энергией, потому что у него очень интенсивный свет, словно взрывающий материю изнутри.
Христос, Андрей Рублёв. Третьяковская галерея
Напротив, Андрей Рублев характеризуется как тихий, ясный, спокойный, созерцательный, потому что у него нет световых эффектов, всполохов, энергичных бликов, а свет ровно заливает поверхность иконы, мягко ложится на горки и ткани одежд, озаряет внутренним сиянием лики. При этом заметим, что выражение ликов оба мастера пишут без всяких внешних эмоций. Вы не увидите в классической иконописи ни Византии, ни Руси улыбающихся ликов, потому что это лики тех, к кому мы обращаем молитвы. Да и во второстепенных персонажах активных эмоций почти нет, хотя к ним предъявляются менее жесткие требования.
Итак, подытожим. На иконах никто не улыбается не потому, что улыбаться грех или что Царство Небесное уныло, а потому что икона есть откровение не только о Боге, но о человеке, и человеческая природа в святых раскрывается гораздо более глубоко, чем мы привыкли ее воспринимать в нашем обыденном мире.