Почти каждый исследователь проблемы старения человека убеждался в том, что наш организм обладает колоссальными возможностями самовосстановления и теоретически способен жить неограниченно долго. Можно сказать, что в нем нет никаких клеток, тканей или органов, которые в принципе не могли бы восстанавливаться. Складывается впечатление, что по непонятной причине наш организм в какой-то момент просто «решает» уйти из жизни — стареет и умирает, не исчерпав и малой части своего потенциала.
Несмотря на довольно большое количество доказательств в пользу запрограммированного старения, множество ученых сегодня отказываются принимать эту концепцию даже не из-за того, что такая программа еще в целом не найдена, а потому, что наличие программы самоубийства, заложенной в организм, породит в свою очередь целый ряд трудноразрешимых вопросов. Самый первостепенный из них можно сформулировать просто: откуда эта программа взялась?
Господствующая в современной биологии эволюционная теория развития живых существ постулирует, что в процессе естественного отбора сохраняются признаки, увеличивающие адаптацию, и устраняются уменьшающие. Старение, по определению, есть общее снижение адаптационных свойств организма и поэтому закрепиться в процессе эволюции не могло. Иными словами, любой школьник, изучивший теорию эволюции, ответит на вопрос: почему заяц быстро бегает? Он скажет: в процессе эволюции медлительные зайцы становились добычей хищников, тогда как более быстрые особи выживали и приносили потомство. Быстрота была адаптационным преимуществом и поэтому закрепилась в процессе естественного отбора. Но какое преимущество могли иметь стареющие зайцы перед нестареющими? Ведь если старение генетически запрограммировано, то в течение миллионов лет (по утверждениям ученых) эволюции неизбежно вследствие мутаций должны были появиться особи мало стареющие или вовсе не стареющие, и они в любом случае имели бы преимущество перед стареющими. Также непонятно, каким образом может в процессе естественного отбора закрепиться признак, который проявляется в пострепродукционный период жизни, когда особь уже не приносит потомство. И, наконец, самое главное: старение как биологическое свойство практически не проявляется в живой природе, то есть животные в естественных условиях погибают в основном еще до проявления признаков старения от хищников, инфекций, голода и т.п. Даже люди в средние века практически не доживали до старости — погибали от войн и эпидемий. Трудно удержаться от вопроса, сформулированного отечественным геронтологом Л.А.Гавриловым: «Неужели гарантированное уничтожение нескольких случайно уцелевших и обреченных в диких условиях стариков может быть достаточным эволюционным основанием для формирования и сохранения в геноме специальной программы самоликвидации?».
Впервые на этот вопрос попытался ответить в 1882 г. немецкий биолог А.Вейсман, чье имя в СССР долгое время было символом лженауки — генетики. Он написал слова, которые правоверные марксисты объявили апологетикой человеконенавистничества: «Недееспособные индивидуумы не только бесполезны для вида, но даже вредны, так как занимают место дееспособных. Я рассматриваю смерть не как первичную необходимость, а как нечто возникшее вторично в виде адаптации. Я полагаю, что продолжительность жизни ограничена не потому, что неограниченность противоречит природе жизни, а потому, что неограниченная жизнь была бы роскошью, не дающей никаких преимуществ».
Проще говоря, Вейсман считал, что старение и смерть являются приспособительным механизмом не отдельно взятой особи, а вида или популяции в целом. Так как каждая новая особь несет новые признаки, то чем быстрее идет обновление популяции, тем более популяция изменчива, а значит более жизнеспособна в изменяющихся условиях окружающей среды.
В последнее время все большее число сторонников приобретает гипотеза феноптоза, выдвинутая академиком В.П.Скулачевым, согласно которой старение и смерть эволюционно возникли как защита популяции от мутационного вырождения, так как с возрастом увеличивается вероятность появления мутаций.
Эти и подобные им точки зрения являются весьма спорными. Но ясно одно: живой организм не может просто так «изнашиваться» подобно неживому механизму, потому что обладает способностью самовосстановления. Или, как эту мысль образно выразил академик Скулачев: «Лошадь и телега не могут выходить из строя по одной причине».
Программа старения с точки зрения христианства
Многим исследователям, особенно в прошлые века, не давало покоя описанное в книге Бытия удивительное долгожительство допотопных патриархов, а еще более — его внезапное прекращение в последующих поколениях. Продолжительность жизни первых 26 поколений показана в таблице:
Продолжительность жизни в первых 26 поколениях
- Адам 930
- Сиф 912
- Енос 905
- Каинан 910
- Малелеил 895
- Иаред 962
- Енох 365
- Мафусал 969
- Ламех 777
- Ной 905
- Сим 600
- Арфаксад 438
- Сала 433
- Евер 464
- Фалек 239
- Рагав 239
- Серух 230
- Нахор 148
- Фарра 205
- Авраам 175
- Исаак 180
- Иаков 147
- Левий 137
- Кааф 133
- Амрам 137
- Моисей 120
Нетрудно заметить явную разницу в продолжительности жизни до Ноя и после него. Вплоть до Ноя, включая и его самого, срок человеческой жизни примерно одинаков: от 900 до 970 лет. После же Ноя продолжительность жизни все время снижается: Ной (10-е поколение) прожил 959 лет, а ко времени Моисея (26-е поколение) век человеческий сократился до 120 лет. После него в Библии уже не упоминается ни одного случая, чтобы человек прожил более 120 лет.
Первое упоминание о старости и старении встречается в Библии в истории Авраама: Авраам же и Сарра были стары и в летах преклонных (Быт 18, 11). До этого же мы нигде не находим, чтобы люди старели. Как говорится в 5 главе книги Бытия, патриархи производили потомство в весьма позднем возрасте. К примеру, Мафусалу и Ламеху было почти по двести лет, когда у них родились дети, и в тексте ясно сказано, что у них были дети и позже. Ною уже исполнилось пятьсот, когда родились трое его сыновей. Более того, в этом же возрасте ему был поручен сложнейший труд — построить и снарядить ковчег, дело, которое никак не могло быть возложено на немощного старика. Из этого следует, что первые поколения людей не только жили чрезвычайно долго, но и оставались молодыми, в биологическом смысле, всю свою жизнь. Возможно, старость для них была весьма коротким периодом перед смертью.
На основании этого можно предположить, что во времена Ноя произошло некоторое событие, повлиявшее на продолжительность жизни. В библейском тексте это событие ясно обозначено. Во времена Ноя, говорит книга Бытия, Бог прогневался на людей за неправедное их поведение и постановил: …не вечно Духу моему быть пренебрегаемым человеками… потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет (Быт 6, 3). Обычно этот отрывок толкуют, следуя профессору А.П.Лопухину, то есть сто двадцать лет — это «срок, назначенный Богом для покаяния и исправления людей, в течение которого праведный Ной пророчествовал о потопе и делал соответствующие к нему приготовления»[3], из чего делается вывод, что ковчег строился 120 лет.
Но если мы сопоставим следующие, последовательно идущие, отрывки из книги Бытия: Ною было пятьсот лет и родил Ной…: Сима, Хама и Иафета (Быт 5, 32); И сказал… Бог Ною: …Сделай себе ковчег из дерева гофер (Быт 6, 13–14); Ной же был шестисот лет, как потоп водный пришел на землю (Быт 7, 6), то убедимся, что Ной строил ковчег и пророчествовал грядущий потоп никак не более 100 лет. Поэтому следует скорее согласиться с мнением Иосифа Флавия, который усматривал в этих словах буквальный смысл — сокращение человеческой жизни до 120 лет. У этой точки зрения есть еще один весомый аргумент: на сегодняшний день официально признанная и документально подтвержденная максимальная продолжительность жизни человека составляет 122 года (француженка Жанна Луиза Кальман 1875–1997). Достоверность сведений о якобы имевшей место большей продолжительности жизни подвергается сомнениям. И хотя после Ноя максимальная продолжительность жизни не установилась сразу на 120 годах, а снижалась постепенно, это говорит только о том, что пророчество исполнилось не сразу.
Как бы то ни было, на основании исследования Священного Писания трудно допустить, что старение есть просто «изнашивание» организма, иначе как тогда объяснить громадную разницу в продолжительности жизни до Ноя и после него? Христианское учение однозначно указывает на то, что человеческое тело было сотворено Богом потенциально бессмертным. Так, 123 правило Карфагенского собора гласит: «Если же кто речет что Адам, первозданный человек, сотворен смертным, так что, хотя бы согрешил, хотя бы не согрешил, умер бы телом, то есть вышел бы из тела, — не в наказание за грех, но по необходимости естества, да будет анафема»[4]. Старение есть свойство, появившееся после грехопадения прародителей и претерпевшее, по всей видимости, изменение после потопа. Только остается открытым вопрос: выражено ли это свойство как генетическая программа? Но вот что можно утверждать достаточно определенно:
1) последствия прародительского греха, по учению Церкви, передаются по наследству из поколения в поколение;
2) старение есть последствие прародительского греха и одновременно биологическое свойство организма;
3) биология на сегодняшний день знает только один способ сохранения и наследственной передачи биологических свойств —генетический.
Если удастся найти и расшифровать гипотетическую программу старения, то блокирование этой программы будет гораздо более удобным и легким способом победы над старением, чем бесконечное исправление постоянно возникающих в стареющем организме «поломок».
Автор: Иеромонах Георгий (Соколов).
Из книги «Станет ли зло бессмертным?», вышедшей в Издательстве Сретенского монастыря в 2012 г.