Свеча воровская
Жил-был один человек, а время было трудное, вот он и задумал себе промыслить добра да недобрым делом: что у кого плохо лежит – не обойдет, припрячет, а то накупит дряни какой, выйдет купцом на базар и так заговорит ловко, так выкрутит, совсем тебя с толку собьет и втридорога сбудет, – одно слово, вор. И всякий раз, дело свое обделав, Николе свечку несет.
Понаставил он свечей, только его свечи и видно.
И пошла молва про Ипата, что по усердию своему первый он человек и в делах его Никола ему помощник. Да и сам Ипат-то уверился, что никто, как Никола.
И однажды хапнул он у соседа, да скорей наутек для безопаски. А там, как на грех, хватились, да по следам за ним вдогонку.
Бежал Ипат, бежал, выбежал за село, бежит по дороге – вот-вот настигнут, – и попадает ему навстречу старичок, так нищий старичок, побиральщик.
– Куда бежишь, Ипат?
– Ой, дедушка, выручи, не дай пропасть, схорони: настигнут, живу не бывать!
– А ложись, – говорит старичок, – вона в ту канавку.
Ипат – в канаву, а там – лошадь дохлая. Он под лошадь, в брюхо-то ей и закопался.
Бегут по дороге люди и прямо по воровскому следу, а никому и невдомек, да и мудрено догадаться: канавка хоть и не больно глубока, да дохлятину-то разнесло, что гора.
Так и пробежали. Ипат и вышел.
А старичок тут же на дороге стоит.
– Что, Ипат, хорошо тебе в скрыти-то лежать?
– Ой, дедушка, хорошо, – чуть не задохнулся!
– Ну, вот, видишь, задохнулся! – сказал старичок и стал такой строгий, – а мне, как думаешь, от твоих свечей слаще? Да свечи твои, слышишь, мне, как эта падаль! – и пошел такой строгий.
Притча Сергея Есенина. Отрывок из книги Лучшие притчи. Большая книга. Все страны и эпохи. Екатерина Мишаненкова.